Денис | 06.03.2004

Павшино: Бумаготкацкая «светлица»

Боголюбская церковь

Уже в XVIII в. в большинстве подмосковных селений широко распространяются различные крестьянские промыслы. В книге «Историческое и топографическое описание городов Московской губернии» (1787) отмечалось, что крестьяне Московского и Звенигородского уездов «более упражняются в ремеслах и рукоделиях, нежели в хлебопашестве, скота и птиц за неимением хлеба держат немного, занимаются извозом, гоняют плоты, отходят по паспортам на фабрики и занимаются ремеслами». Множество надомных работников - ткачей, столяров-мебельщиков, вязальщиц - работали по заказу на купцов-скупщиков.

В некоторых селениях появляются «светлицы» - небольшие предприятия, основанные на ручном труде, принадлежавшие помещикам, московским купцам, а иногда и разбогатевшим крестьянам.

Одна из таких «светлиц» появилась в 1853 г. и в селе Павшине. Это было бумаготкацкое заведение с 20 ручными станками, основанное приезжим крестьянином А. Териховым. Затем красильно-отбельное дело постепенно вытеснило малоприбыльное ткацкое производство. В 1880г., когда этим заведением владела сестра прежнего владельца П. Терихова, на красильной фабричке работало более 60 наемных работников, из которых половину составляли жители села Павшино. К этому времени относится ее обследование и подробное описание земским врачом профессором Ф. Ф. Эрисманом.

Фабричка была расположена на берегу речки Бани. Ее здание имело множество пристроек, которые от постоянной сырости обветшали и пришли в негодность. Одна из пристроек обрушилась в 1880 г., и только случайно обошлось без жертв. Внутри помещения были тесные, промозглые от постоянных испарений, полы не просыхали от слякоти и грязи, из отбельной мастерской распространялся ядовитый запах хлора.

И в этих условиях с 4 часов 30 минут утра до 7- 8 часов вечера трудились рабочие, среди которых почти половину составляли дети и подростки. Об охране труда не было и речи. Прямо в цехе, без каких-либо защитных приспособлений, находились две паровые машины. В темной и низкой красильной мастерской был вмонтирован в пол котел для варки сандалового экстракта. Был случай, когда подросток упал в котел и получил тяжелые ожоги. Хозяйка не понесла наказания. Она объяснила причину несчастья «баловством» рабочих, и около злополучного котла так и не было сделано ограждения.

После того как окрашенную ткань вынимали из раствора, ее складывали в рулон и отправляли к колотильной машине. 12 чугунных плит - токмаков, приводимых в движение паровой машиной, поднимались и с силой опускались на куски ткани, выколачивая из нее влагу. нужно было под каждый токмак вовремя подложить рулон, чтобы чугунная плита не ударилась об основание (стол), а после каждого удара быстро перевернуть кусок другой стороной. Эту работу выполняли мальчики-токмачники, рискуя и руками и головой в случае неверного движения. И так четырнадцать с половиной часов, с единственным перерывом на обед. Младшему из них было восемь лет, и уже больше года он работал на фабрике. И остальные, как свидетельствуют сведения о них, поступали на работу с 7-9 лет.

На другом берегу речки находилось еще одно предприятие П. Териховой. Это был небольшой химический завод, где готовили для продажи железный купорос, серную кислоту и «царскую водку» - концентрированную смесь соляной и азотной кислот. Здесь работали только мужчины, а условия работы были ужасны: «Во время кипячения серной кислоты помещение наполняется густым паром, поднимающимся из колб и раздражающим дыхательные органы настолько, что дышать здесь почти невозможно. Рабочие научаются по возможности сдерживать дыхание, пока они находятся в этом помещении; долго оставаться там никто не может и даже временное пребывание в этом аду, в котором, кроме того, ничего не видно, вызывает кашель».

Работа на заводе, где все живое отравлялось парами кипящих кислот, была равносильна смертному приговору. Крестьяне не раз жаловались, что на сотни метров от него желтела и выгорала трава. А рабочие не имели никаких средств предохранения. Они не только работали в этих условиях, но и спали здесь же, в небольшой каморке, отгороженной дощатой стенкой от чанов с кислотой, в которых производственный процесс не прекращался круглые сутки. В день осмотра предприятия врачом один из рабочих находился в спальне. «Одержимый сильным и болезненным кашлем, он не был в состоянии идти на работу»,- сообщается в отчете врача. У троих рабочих была отмечена одышка. Но на смену выбывшим приходили новые и не щадили своего здоровья ради 10-15 рублей зарплаты. Из 11 рабочих шесть человек были новичками, проработавшими от двух до семи месяцев, и только один специалист - «водочник» имел семилетний стаж работы на этом предприятии.

Во второй половине XIX в. изменилось направление и название бывшей Большой Воскресенской дороги, которая теперь прошла не через Пенягино, а рядом с селом Павшино и далее через Губайлово и переименована в Волоколамскую. Очень скоро по обе стороны дороги выросла новая улица, на которую переселились наиболее богатые крестьяне, открывшие здесь свои трактиры и лавки.

Главным поводом для изменения трассы дороги явилось строительство шоссе в усадьбу Ильинское, приобретенную царской семьей в 1864 г. Этим случаем постаралось воспользоваться и Московское губернское земство, открывшее в Павшине в 1874 г. двухклассную земскую школу, названную Мариинской в честь помолвки дочери царя. В 1907 г. в школе, ставшей уже трехклассной, учились 130 детей из Павшина, Гольева и Пенягина.