Губайловские пруды


Летом одним из центров отдыха в Красногорске были Губайловские пруды – два больших смежных водоёма с песчаным дном.

За прудами местные власти постоянно ухаживали, чтобы они не зацвели и не превратились в болото. Хорошо помню капитальную чистку прудов, когда спустили всю воду из одного пруда, вывезли весь глинистый грунт и насыпали новый речной песок.

На прудах места отдыха были строго поделены. На плоском песчаном мелководье дети учились плавать. Плавали на наволочках. Намокшие наволочки не пропускают воздух, и, держась за них, можно было бить ногами по воде и держаться на поверхности. Именно так я сама научилась плавать. Теперь этот способ обучения плаванью, конечно, забыт, но тогда резиновых надувных кругов не было, и приходилось использовать, как говорится, подручные средства.

Взрослые парни купались неподалёку. Они плавали на огромных покрышках от грузовиков. Большая сосна на берегу использовалась для тарзанки. «Ужасные парни» прыгали с тарзанки с визгом и гиканьем.

1974. Фото из архива Т.Дмитриевой.

Было на прудах место для рыбаков и купания собак. Неподалёку на болотистых полянах цвели фиалки. В маленьком прудике, расположенном «между генералами», цвели волшебной красоты кувшинки.

Место «между генералами» называлось так потому, что там находились два больших дома. Один, деревянный, действительно принадлежал генералу, а второй, из красного кирпича, был, возможно, одним из первых коттеджей, которые так модны теперь.

Дом был обнесён высоким сплошным забором и принадлежал семье Рейдель. Не знаю точно, чем занимались родители Леночки Рейдель, которая некоторое время была моей подругой, но ходили слухи, что Леночкин папа, мол, «цеховик» и имеет какие-то деловые связи в Прибалтике. Дом был очень богатый, с дорогой мебелью, с прислугой. Леночкин дед выращивал клубнику и держал целую колонию кур. Леночка была младше меня, и наши пути разошлись.

За прудами и за поросшими кустарником болотистыми полянками начинался лес – красивый, чистый, без пластиковых бутылок и мусора. В лесу было много грибов, особенно сыроежек, всем грибникам хватало на «жарёху».

По-настоящему лес расцветал весной. Он наполнялся тонким ароматом «майских роз». Это небольшие розоподобные цветы на высоких ножках. По-научному их называют «купальницы». Люди тащили из леса целые охапки этих подарков весны и леса. Зачем только? Видимо, от жадности, свойственной человеку. Не простояв в вазах и дня, пышные букеты увядали.

Постепенно майские розы вообще исчезли. Во времена моей юности понятия «исчезающие виды», «экология», «Красная книга» для большей части населения вообще не существовали.

Так и ландышевые поляны, несмотря на запрет, постепенно исчезают в подмосковных лесах даже в наше время – в XXI веке.

Школа

Средняя школа № 8, «что на Горе», запомнилась мне прекрасно. Её серое кирпичное пятиэтажное здание сохранилось до сих пор. Там я проучилась до восьмого класса.

Восьмая школа отличалась несколькими примечательными деталями. Прежде всего, заведёнными там правилами поведения школьников на переменах. Ребятам не позволялось носиться хаотично по территории школы. Все должны были ходить парами по кругу в залах, которые назывались «рекреации». Ни дать ни взять институт благородных девиц, где воспитанницы вышагивают чинной поступью и с учебниками в руках повторяют материал следующих уроков. Сейчас я вспоминаю эти порядки с улыбкой, но тогда они воспринимались как абсолютно правильные и должные.

1961. Фото из архива Т.Дмитриевой.

Бегать с этажа на этаж, где учились другие классы, тоже не позволялось. Однако строгий запрет не действовал после третьего и четвёртого уроков, когда разрешалось заскочить в буфет за пирожками. Пирожки с яблочным повидлом, обжаренные в масле, стоили буквально копейки и были вожделенной добычей для всех школьников. В буфете собиралась огромная очередь, причём старшие мальчишки напирали сзади и оттесняли «правильных» очередников. Вкус и вид заветных пирожков я помню до сих пор.

В восьмую школу идти было далеко. Занятия начинались в 8:00, и красногорские школьники завидовали москвичам, которые ходили в школу к 8:30. Из дома мы с сестрой выходили затемно, укутавшись в тёплые шарфы и надев шапки-ушанки. Шли мимо местной милиции, через парк, через пруды, по очень узкому и скользкому проходу между садами, и наконец добирались до места.

В течение первого урока мы отогревались и, вообще, приходили в себя после такой долгой дороги. После урока очень хотелось кушать, но завтракать нам разрешали только на второй перемене. Кушали мы кто что – пряники, печенье, хлеб с маслом. Мне мама наливала в бутылку молоко и затыкала её поплотнее бумагой, свёрнутой тугим рулончиком. Зимой, по дороге в школу, молоко превращалось в тонкие льдинки, и приходилось терпеливо ждать, пока они растают.

После уроков учитель обязательно провожал свой класс вниз, до первого этажа. Шли гуськом, поначалу довольно спокойно – девочки впереди, за ними мальчишки; но ближе к выходу их терпение иссякало, и они, как и в буфете, принимались напирать на дисциплинированных девочек, а те старались удержаться на ногах и не повалиться на учителя. А строгий учитель периодически останавливался, чтобы охладить пыл желающих поскорее обрести свободу рьяных участников процессии. На улице все радостно разбегались. Ещё один тяжёлый, долгий школьный день позади!

В школе была очень хорошо организована внеклассная работа. Это была эпоха пионерии и комсомола. В каждом классе выбирали председателя отряда и звеньевых. На собраниях обсуждались успеваемость, поведение, даже внешний вид. Санитары из числа учащихся проверяли, чисто ли вымыты руки и нет ли грязи под ногтями.

Особенно запомнились мне сбор макулатуры и – внимание! – металлолома. Это были пионерские соревнования. Макулатуру собирали периодически круглый год, обычно каждый ученик самостоятельно, но каждая принесённая пачка бумаги взвешивалась, и вес записывался за классом. Дома дети с помощью родителей укладывали старые газеты и журналы в аккуратные стопки, перевязывали и относили в школу, а там складывали под лестницей. За сбором макулатуры следили пионервожатые. Пионервожатыми назначались комсомольцы.

Другое дело – сбор металлолома. Шестые, седьмые и восьмые классы группками бродили по Красногорску в поисках бесхозных металлических предметов. Обрезки труб, ржавые керосинки и утюги, обломки батарей – всё шло в ход. В результате на школьном дворе вырастали огромные кучи металлического хлама. Кучи эти помечались – «8а», «8б» и так далее.

Однажды моему классу удалось найти длинный обломок железнодорожного рельса. Рельс, то ли стальной, то ли чугунный, – был очень тяжёлый. Ребят было много, и мы по очереди тащили драгоценную находку на школьный двор. Рельс водрузили на нашу кучу и пометили «8б». Вес самых крупных находок, вроде нашей, оценивался «на глазок». Мы были уверены, что станем победителями. Каково же было наше огорчение, когда утром мы увидели, что нашей меловой пометки на рельсе нет, а сам трофей с чужой надписью «8а» лежит на соседней куче. Тут же, утром, приехал грузовик и рабочие увезли весь металлолом, свалив его без разбору в кузов. Мы не смогли ничего доказать. Было обидно. Социалистическое соревнование мы проиграли.

Организацией внеклассной работы занимались сами учителя. Например, в школе работал драмкружок, где ставили не только сказки, но и отрывки из серьёзных произведений. Я сама играла в постановке по пьесе Бориса Лавренёва «Разлом». Чтобы взяли в артисты, проводился отбор, как сейчас говорят, – кастинг. Было много переживаний, но успех постановки и аплодисменты оправдывали все волнения.

Для восьмых классов проводились танцевальные вечера, причём, не где-нибудь в спортзале, а в актовом зале, с натёртым до блеска паркетом. За порядок отвечали учителя и дежурные комсомольцы. С этим актовым залом и паркетом у меня связаны особые воспоминания.

С разрешения директора школы ребятам поручили натирать паркет мастикой. Все желающие из числа восьмых классов по списку могли превращать тусклый, затёртый паркет в настоящий танцпол. Для этого использовались специальные щётки на ремнях. Щётка надевалась на одну ногу, и восковая мастика натиралась до блеска. Занятие это было весёлое и полезное для школы и школьников. Школа экономила деньги на паркетчиков, а ребятам начислялась небольшая зарплата. На эти деньги нам как-то раз купили билеты в Ленинград, и мы всем классом поехали в незабываемое путешествие в сопровождении классного руководителя. В Ленинграде остановились в какой-то школе, спали на физкультурных матах. Постельное бельё каждый привёз своё. Ходили на экскурсии. Помню, даже съездили в Петергоф. Вот такие у нас были учителя-подвижники.

Евгения Яковлева
2019